[latuchaia]

Наконец вернулась в город, но завтра опять уезжаю. Сложное лето. Приеду - выкину несколько кадров, которыми очень хочется поделиться, а пока набросок, который я поленилась разворачивать:

нав/чуд
рейтинг минимальный

Южное

Хихикая и поминутно закидывая на плечо длинную рыжую косу, Фридрих полз по стене двенадцатиэтажки и находился уже на уровне восьмого этажа. Восхождение шло медленно, ибо, честно признаться, Фридрих даже в душе не был скалолазом, и к тому же мозги ему туманила изрядная порция алкоголя, принятая часом ранее. Тяжёлая коса упрямо сваливалась за спину и тянула назад. Впрочем, он не отчаивался и свой подъём сопровождал не только пышными букетами заклинаний, но и весёленьким матерком. Компания рыжих товарищей подбадривала снизу. Спустя ещё какое-то время чуд добрался-таки до цели своего путешествия, а именно до чуть приоткрытого окна, манившего шелестом штор на одиннадцатом этаже. Шепнув ещё пару слов, которые могли быть как заклинанием, так и очередным поминанием Спящего, Фридрих ввалился в комнату. Простую обстановку освещал только слабый лунный свет, пробравшийся через занавески. На диване спал хозяин помещения. Это было настолько неожиданным, что чуд чуть не протрезвел и, наконец, испугался. Однако, убедившись, что тот не подаёт признаков бодрствования, успокоился и огляделся в поисках чего либо, подходящего на роль трофея. Наконец, обнаружив на столе связку ключей, он отцепил от неё брелок, и, дергано оглянувшись на диван, вылез обратно в окно. Спуск совершился в разы быстрее подъёма, так что не прошло и получаса, как Фридрих сунул добычу под нос товарищу – такому же рыжему и такому же пьяному.
- Я выиграл, да… левитацию не использовал, призывных тоже, своими, так сказать, руками отбил, - тут он хихикнул, - а нав, кстати, там был. Так что я ещё и жизнью рисковал. Правда он дрых как мантикраб в период спячки, но это дела не меняет, с тебя два артефакта.
Эта тирада сопровождала перемещение всей компании в близлежащий кабак и была встречена весёлым гоготом остальных чудов а так же их уверениями, что тут и трёх артефактов не жалко, если бы они были, да и вообще, сей смелый поступок заслуживает новых обильных возлияний. Так и поступили, так что на утро Фридрих счёл бы произошедшее сном, кабы не брелок, на котором чёрная белка грызла свои орехи.
В маленьком приморском городке многоэтажка была одна. Среди сотен тонущих в зелени частных домиков она возвышалась неприступной скалой и, казалось, служила как символом урбанизации, так и единственным напоминанием о ней. И когда в этой бетонной достопримечательности поселился единственный на весь городок нав, компания отдыхавших здесь же чудов не могла это проигнорировать. Летом было жаркое, море тёплое, а чуды довольно юные, так что невозможного не существовало. А то, что на сие рискованное предприятие отправился самый скромный и тихий в компании, объяснялось тем, что, выпивши, Фридрих преобразовывался в самого азартного и, к тому же лёгкого на подъём.
Предприятие увенчалось успехом, но утром, теребя в пальцах брелок с белкой, Фридрих почувствовал, как неприятный холодок забрался под тёплое одеяло, скользнул по пяткам и удобно устроился в сердце. Белка на брелке была безучастна к происходящему. Шлёпнув босыми ногами по линолеуму, чуд слез с кровати и подошёл к окну. Солнце давно уже встало, и море искрилось под его лучами. Страх потихоньку уходил, но вчерашнее чувство победы не возвращалось. Вздохнув, Фридрих отправился за приятелями.
Четверых чудов, приехавших этим летом на черноморский курорт, лунная фантазия лишь коснулась. Через отцов, братьев, друзей, но не лично. Они были слишком молоды тогда, и вместо них другие умирали под стенами Зелёного дома. Они и сейчас были не намного старше, но уже ощущали себя рыцарями и жаждали постоять за честь Ордена. Впрочем, было лето, и даже попытка поддеть нава объяснялась скорее желанием покуражиться, чем расовой нетерпимостью.
Пережидая полуденный зной под пляжным тентом, Фридрих уже и думать забыл о наве. Фернанд, единственный в компании, кто был коротко подстрижен, привёл к ним трёх длинноногих челок, и теперь вдохновенно втирал им про страшную рыжую семейную тайну, не забывая при этом «случайно» поглаживать девушек по стройным коленкам.
- Ты думал, твоя шутка сойдёт тебе с рук, рыцарь? – спокойный низкий голос раздался прямо над ухом, и Фридрих практически почувствовал чужое дыхание на своём затылке. Улыбка, адресованная худощавой шатенке, прилипла к лицу, и чуд подавил в себе желание обернуться. Остальные продолжали болтать, не замечая, кто стоит у него за спиной.
- Сегодня в одиннадцать придёшь ко мне, - в голос вкрались ехидные нотки, - где я живу, ты знаешь, - по спине вдоль позвоночника скользнуло холодное лезвие катаны, и чуд всё-таки обернулся. Нав, сидевший у стойки метрах в десяти, отсалютовал ему бокалом.
На пляже Фридрих не просидел и десяти минут. Сослался на усталость – придумать что-нибудь позаковыристей не хватило самообладания, и сбежал к себе. Дома лихорадочно содрал с себя футболку и пол часа разглядывал через зеркало собственную спину. Когда убедился, что царапины нет, задумался. Собственная впечатлительность удивила. Ведь он так ясно чувствовал, как расходится кожа под тонким лезвием, и как медленно пропитывается кровью футболка на спине. Что делать, что делать? А он ещё радовался, что так ловко провёл тёмного. Кто кого провёл! Тот наверняка не спал, а теперь играет, как кошка с мышкой. Чуд покосился на брелок. Появилось жгучее желание закинуть подальше. Но нет, вдруг нав потребует вернуть? А может всё, что нужно сделать, это просто вернуть? Может он ему дорог, ну… как память? А что ему вообще от него нужно? Фридрих перевёл взгляд в зеркало. Парень как парень. Не красавец, но и уродом не назовёшь. И ростом вышел, и плечи широкие, и лицо мужественное. Разве что коса до пояса, так у половины его сверстников такие же. Фридрих вспомнил, что поговаривают о навах, и тут же мелькнула мысль – отрезать к Спящему. Но жалко. Да и вообще, он рыцарь или нет? «Ты думал, твоя шутка сойдёт тебе с рук, рыцарь?» Что делать? Что делать?! Сказать остальным? Так тёмный их всех кончает, а потом скажет, что первые полезли. Не идти? Не спасёт. А так может быть всё мирно уладится…
Как оно будет улаживаться, Фридрих старался не думать. До вечера он терзался противоречивыми желаниями, то готовый бежать к друзьям за помощью, то тянущийся к дырке жизни. Но, не смотря ни на что, в половине одиннадцатого он уже стоял перед злосчастной многоэтажкой и последним словами поминал алкоголь и спорщиков. Лифт не работал, и все одиннадцать этажей чуд старательно тянул время. Однако в дверь позвонил всё равно на десять минут раньше назначенного срока – напряжённые нервы не позволили ждать дольше.
Дверь распахнулась как раз тогда, когда Фридрих уже решил, что звонок не работает, и собрался стучать. В квартире было темно, но в тот момент, когда свет с лестничной площадки ещё падал в коридор, чуд успел разглядеть хозяина. Нав был высок, строен и черноволос, впрочем, как и все навы. Чёрная рубашка и чёрные джинсы также были ожидаемы, хотя Фридрих и не мог понять, как во всём этом можно переносить жару. Длинные волосы были заплетены в такую же, как у Фридриха, косу.
- Что же ты через дверь, рыцарь? Я думал, ты ходишь исключительно через окна. Даже не ждал тебя с этой стороны, - нав окинул чуда смеющимся взглядом и, посторонившись, пропустил внутрь. По тёмному коридору - действительно, зачем наву свет? - Фридрих прошёл в ту самую комнату, в которой побывал накануне. Глаза ещё не успели привыкнуть к темноте, когда на бедра ему легли узкие ладони. По телу пробежала дрожь, и чуд качнулся вперёд, инстинктивно пытаясь отстраниться. Ладони переместились на живот под футболку и притянули ближе.
- А ты красивый мальчик, рыцарь. Красивый и смелый, - дыхание щекотало шею, и чуд запаниковал. Вдруг нав резко развернул его и прижался губами к губам. Фридрих попытался вырваться, но сильная рука крепко держала за основание косы, заставляя запрокидывать голову назад и не позволяя оттолкнуть. Его никогда не целовали так грубо – девушка в принципе не могла так целовать. Его никогда не целовали так страстно, казалось, тёмное пламя сжигает изнутри. И его никогда не целовали с открытыми глазами – возможно именно весёлые отблески лунного света в чёрных зрачках вернули к реальности, напомнили, кто он, и дали сил сделать последний рывок. Нав, рассмеявшись, отпустил его, и чуд, задыхаясь, отлетел к стене.
- Иди-ка отсюда, маленький рыцарь, и больше не лезь, куда не следует, - последние слова тёмного Фридрих слышал уже в коридоре, а осознал только дома, когда рухнул на кровать и зашёлся истерическим смехом. Потом он своим же мечём отрезал себе косу, и рыжие пряди бесформенным облаком окружили голову. Потом он схватил с тумбочки брелок с белкой и закинул подальше в ночной сад только для того, что бы через несколько минут призвать обратно заклинанием. А потом он наконец уснул. Ему ничего не снилось.
Утро началось с визита остальных чудов. Они долго стучали в дверь, в конце концов вынесли её и радостным рыжим смерчем влетели в комнату. Фридрих заклинанием спалил ворох волос в углу и повернулся к друзьям. Крис выразительно повертел рукой вокруг собственной головы и вопросительно поднял бровь. Фридрих буркнул «захотелось» и незаметно отодвинулся от плюхнувшегося на его кровать Якоба.
В голове шумело как после хорошей попойки, губы пощипывало… дальше анализировать свои ощущения чуд не стал, потому что мысли пошли явно не в ту сторону. После недолгих уговоров товарищи утащили его на пляж, делясь впечатлениями о прошедшей ночи и громко сожалея, что его с ними не было. А сам Фридрих всё гадал, не показалось ли ему, что у самой двери Кристиан с Якобом прикасались друг к другу чуть дольше, чем нужно при случайном столкновении.
На пляже было шумно и знойно. Солнце слепило глаза, и когда его заслонила чья-то высокая фигура, Фридрих с трудом подавил в себе желание вскочить и убежать. Девушка была очень красива, но чуд не смог долго смотреть в её умные тёмные глаза и, извинившись, отошёл.
- О, смотри, наш нав плещется, - Фернанд тронул Фридриха за плечо и указал в сторону скалы, с которой полетела в воду тонкая гибкая тень, - интересно, он заметил, что его ограбили?
Фридрих пожал плечами, попутно стряхивая руку приятеля, и отвернулся. Даже спиной он чувствовал тёмного - слишком яркий след оставляла его аура в окружающем воздухе и слишком яркий след он оставил в душе самого чуда. Хотел он об этом думать или нет, но вчерашний поцелуй не был таким уж неприятным...
- Фридрих, - чья-то рука опять легла ему на плечо, и парня передёрнуло от омерзения, - ты идёшь?
- Угу, - чуд скинул руку Якоба и поднялся. Выхватил взглядом фигуру нава – тот отжимал косу, и пошёл со всеми в сторону бара.
Весь вечер образ тёмного преследовал его. Казалось, взгляд его был повсюду: то сверлил затылок, то смеялся в лицо. Но давило не это. Давило обречённое понимание собственной беспомощности. Нав был в одном баре с ними, но Фридрих ни разу не встретился с ним глазами. Незаметно отслеживал его местонахождение, сжимал в кармане брелок с белкой и дёргался от чужих прикосновений. Дома попытался уснуть – не смог – и побрёл к многоэтажке.
Дверь открылась почти сразу.
- Ты дурак, рыцарь? – нав вопросительно поднял бровь. Одет он был в светлые льняные брюки и такую же рубашку. За его спиной в кухне горел ночник.
- Меня Фридрих зовут, - чуд сделал попытку шагнуть внутрь. Нав не позволил.
- Повторяю вопрос. Фридрих, ты дурак?
Рыжий кивнул, зажмурился и поцеловал тёмного. Тот не ответил. Открыв глаза, чуд наткнулся на внимательный взгляд. Почувствовав себя очень глупо, он отстранился и попытался уйти.
- Ну раз дурак, заходи, - тёмный рассмеялся и втащил его в квартиру, - ты что же вчера не сказал, что девственник?
Фридрих попытался возмутиться, что давно уже не… но прикусил язык. Нав опять рассмеялся и, зарывшись пальцами в шевелюру, поцеловал в макушку.
- А волосы зачем отрезал?
- Дурак потому что, - рыжий расслабился и закрыл глаза.
- Эх, дурак… меня Ирига зовут.